ремень висящий на стене возле двери. Я с тосккой посмотрел на этот атрибут экзекуции. И для себя решил, что пошлю мать куда подальше. Я ей не Витёк, которого она этим ремнем лупила. В любом случае я могу уехать жить к Свете в Брянск, и Ханну с собой возьму. — Давай, давай родственник, одевайся и пошли в твой схрон под домом. Или, ты все нарочно придумал? — зло сказал своему деду Михалыч. Старого алкаша не миноискатели волновали, а наличие в подвале под домом таблеток с " первитином." И " панцершоколадок" в красной обертке с орлами. Ведь без них у него не стоял член, и он не мог ебать женщин. — Какой мне резон придумывать? Просто я хотел отдохнуть культурно ночью. А утром как рассветет, пойти спокойно туда. — ответил Михалычу его дед полицай. Он встал с дивана и стал одеваться, с сожалением смотря на чёрный лобок атаманши Маришы. — Да я никуда не денусь Вань. Придём и сразу мне засадишь на пару с Костей. В "два смычка попробуешь". — успокоила полицая Марина. Тот удивлённо глянул на неё, не понимая что такое "два смычка". Но не стал переспрашивать, надевая трико и рубашку. — Можно я этот штык возьму? Там кирпич в стене поддеть нужно будет?— спросил у моей матери Иван, и получив разрешение, взял со стола острый как бритва, немецкий окопный нож. — Фонари с собой возьмите и керосинку. — сказала нам Марина. Она так же оделась в спортивный костюм и стояла с фонарем возле дверей. На улице было темно и дорогу к погребу где находился по словам родственника Михалыча лаз в подвал. Приходилось подсвечивать фонарями. Впереди шла Марина с Иваном, после неё Михалыч с женой. За ними Витёк со Светой, и мы с Ханной позади всех. Немка держала меня за руку идя в ночи к погребу, который был через дорогу от дома. — Знаешь Ханна, а я понял что ты понимаешь наш язык? — сказал я гауптманше, прижав её к стене сарая. Девушка была одета в белую блузку моей матери и в её чёрное трико. И сейчас эта блузка, белела в темноте. Одной рукой я залез к Ханне в трико и погладил ей бритый лобок. Трусов на девушке не было и мой палец вошёл в её влажную щелку внизу лобка. Немка была стопроцентным " корольком", и пизда у неё располагалась прямо посередине треугольника светлых бритых волос. Причём если из пизд моей матери, Оксаны и Светы, торчали половые губы. То у Ханны пизда была вроде прорези на лобке, а половые губки спрятанны внутри. — Я сама хотела с тобой остаться наедине Костя и поговорить. Русский язык я изучала ещё до войны. Как и французский и английский. Я ведь на дипломата училась, но потом увлеклась самолетами, да и война помешала. Только это должно остаться между нами дорогой. Я люблю тебя Костя, и буду в постели только с тобой. Другим из вашей компании я не дам. — ответила мне девушка на ломанном русском языке. Но вполне сносном для ведения диалога. — Я тоже люблю тебя Ханна, и никому ничего не скажу. А завтра мы с тобой пойдём на реку, погуляем и поговорим обо всем. — я обнял немку, и поцеловал её в губы в засос, все ещё держа палец в горячей немецкой щелке. Знание Ханной русского языка, упрощало дело, и мне не нужна была мать чтобы переводить разговор с летчицей. — Костя, где вы
Измены жене (5 часть: Мазь от ожогов и трахнул тёщу, пока беременная жена не видит) 