Ты же видел, что я один его закрывал в лёгкую? — предложил я родственнику Михалыча который не находил себе места боясь, что нас тут похоронят заживо немцы. — Ничего не пойму, словно его держит кто-то снаружи? — сказал мне Иван, когда он вместе с Михалычем попытался открыть люк и у них ничего не вышло. — Его держит время, другое измерение. И открыть его невозможно даже с помощью атомной бомбы. Мы сейчас с вами находимся в безвременье, между прошлым, будущем и настоящим. А ураган снаружи, это не ураган вовсе, а вихри времени. Так, что можете успокоится насчёт немцев. Они остались в прошлом в 1942 году. — сказал я всем, зажигая спичку и освещая нары в спальном помещении на которых лежали скелеты в немецкой форме. — Костя, поищи в Светином рюкзаке фонарик. Я туда его ложила. — попросила меня мать, и я выполнил её просьбу найдя среди упаковок с первитином, небольшой фонарик на батарейках. — А ты посмотри Марина, наши беглецы теперь на месте. — сказал я матери, светя фонарем на нары где лежали скелеты бойцов " РОНА" оскалившись на нас безглазыми черепами. Все нары были с "постояльцами', ' и пустых не было. — Сколько же их тут лежит? И все бойцы нашей дивизии! — удивлённо воскликнул Иван, когда я осветил лежащих на двух ярусных нарах, скелеты бойцов отряда Козина. — Тут шестнадцать человек, а вот их главный. — ответил я родственнику Михалыча, освещая фонарём скелет бойца в чёрной полицейской форме, с парабеллумом в костлявой руке. Думая про себя, что возможно это и есть сам Иван. Ведь по росту скелет как раз подходил под него. — Они после войны тут оказались. Когда немцев Красная армия погнала из этих краев. Николай Козин организовал в районе Плетнёвки, отряд из бывших полицаев и бойцов " РОНА". Вот этот блиндаж служил им убежищем и стал последним пристанищем. — сказал я обращаясь по большей части к Ивану так как Ханна не понимала по русски. На удивление девушка не испугалась лежащих рядами мертвецов на нарах. Хотя она их видела каждый день и убивала сама людей пачками на своём самолёте. Да и жизнь Ханны, ежедневно висела на волоске. Ведь каждый вылет с аэродрома для выполнения боевой задачи. Мог быть последним для молодой двадцатипятилетней гауптманши. — Колька Козин мой кореш, и он жив и здоров сейчас. И не мог тут оказаться. Да и немец силён и на Москву по новой собрался наступать. Что-то ты врёшь парень? — опять с недоверием сказал мне родственник Михалыча. Мы шли с ним по проходу где лежали скелеты последними, и у меня мелькнула догадка. Что скелет в чёрной полицейской форме, это и есть сам Николай Козин, друг Ивана, а возможно и земляк. Нужно его пистолет внимательный осмотреть. Ведь "ствол" не простой, а наградной. Да и в карманах формы, тоже проверить не мешало бы. Наверняка у него должны быть там документы. — А вот по моему твой Николай и лежит. Не узнаешь его " парабеллум"?— спросил я у Ивана, вынимая из костлявой руки скелета, пистолет. Как я и предполагал, " парабеллум" оказался наградным. А на рукоятке отделанной слоновой костью. Была сделана надпись по немецки. Вероятно за преданность Рейху, но слово Николай Козин я разобрал. — А вот и его " аусвайс"! — сказал я родственнику Михалыча, доставая из нагрудного кармана скелета, немецкий документ подтверждающий личность. Где была вклеена фотография Козина в полицейской форме. Его имя, фамилия
Хозяйка рабыня и два зверя 