войск, не только бесило нас, но и вызывало чувство удивления и ненависти к этой безумной власти.
Ну как можно было понять то, что в авиационных полках не только уничтожали оружие и боезапас, а даже громадные в десятки тысяч литров емкости для подземного хранения авиационного топлива. Емкости приказали взорвать. Уничтожались исправные, годные к работе двигатели всех марок, образцы оружия таких типов, которые были уникальными, являясь продуктами ума талантливых ученых, которых растоптало скудоумие новоявленного «вождя». Недаром И. Сталин незадолго до своей смерти на одном из заседаний политбюро, советуя членам политбюро о кадровых перестановках после своей смерти, в конце заседания обвел соратников печальным взглядом и тихо сказал: «Эх! И наломаете же вы после меня дров». Как в воду смотрел. Наломали, да еще каких! Кровью умылась страна после таких нововведений. А комедия с перестройкой? Реформирование социализма превратилось в реставрацию убогого, хищнического и самого подлого, дикого, капитализма.
Когда Зуева вызвал к себе Елшин и сообщил, что с завтрашнего дня охрана его объектов в Смоляниново снимается, тот подумал, что ослышался.
— А кто же будет охранять? — еле вымолвил Зуев.
— Не знаю, Создавайте военизированную команду. Штат пришел в секретную часть.
Зуев ринулся в секретку, а там уже собрались все начальники объектов. Каждый рассматривал свой штат, кое-кто списывал с документа состав команды, обеспечение оружием, спецодеждой, караульными помещениями, и предлагалось разработать сметы содержания команд и представить их к утверждению установленным порядком. И все это надо было сделать сегодня, сейчас, хотя документ поступил в секретку с неделю назад. А виной всему оказалась секретчица, которая ушла с работы по бюллетеню из-за болезни ребенка, не доложив исполнителям этот документ, посчитав его второстепенным. Но начальство никогда не бывает крайним. Узнав об этом мероприятии со стороны, Елшин адресовал документ к исполнению всем начальникам объектов задним числом, в день поступления документа, свалив всю вину на подлую секретчицу, которую, кстати, не привлекли к ответственности за такую халатность.
Практика командования уже научила Зуева, при таких трудновыполнимых мероприятиях, советоваться с народом. Он быстро собрал заведующих хранилищами, руководящий состав управления части и выложил требования директивы.
— Ну, что вы на это скажете?
— О чем же тут говорить? — тяжко вздыхали присутствующие.
— Жду ваших предложений, — сказал Зуев. Он понимал, что кандидатов к службе в охране подбирать несложно, вот только на предварительное прохождение медицинской комиссии стрелков ВОХР времени уже не было. Тут ему помог начальник мастерской лейтенант Кузьмин, сказав, что все работники части перед поступлением на работу проходили медкомиссию по допуску к работе со спец веществами, допуски у него и у медиков имеются, и он постарается по аналогу имеемых организовать оформление и получение допусков у медиков к несению караульной службы, благо там служил его лучший друг.
— Когда я смогу получить эти допуски? — спросил Зуев.
— Думаю, что к завтрашнему утру успею.
— Отлично! Даю три часа. Чтобы эти бумаги были у меня вместе с проектом приказа о принятии указанных лиц в состав военизированной команды по охране объекта части в поселке Смоляниново, с их заявлениями, конечно...
— Товарищ старший лейтенант! Не успеем...
— Все! Один вопрос мы решили. Ответственный заместитель командира части.
— Так-с. Получение оружия, боезапаса этим же приказом возложить на начальника команды ВОХР, — дополнил Зуев.
— Но у нас еще нет такого...
— Чтобы к вечеру мне была доложена кандидатура подходящего человека. Зам — вы ответственный.
— А как быть с караульным помещением?
— Пока будем пользоваться вместе с другими командами помещением, которым пользовались наши бывшие солдатики...
— Надо свое строить, — предложил мичман Бабенко.
— Правильно мыслите, товарищ Бабенко. Потом доложите мне
На яхте 