— Ты как больше любишь? Стоя, лежа? — спросил он, — раздвигая и задвигая кожу на торчащем члене.
— Мне все равно. Лишь бы быстрее получить права.
— Они у мичмана Хижняка. Он отдаст их, если вы черканете ему пару слов...
— Отлично! Это ничего, что у меня такой толстый и длинный, а? — он вертел член у самого носа покрасневшей девушки.
— Это просто замечательно! Он у вас — сокровище для женщины... У моего отца тоже такой...
— А моя недооценивает...
— Чаще трахайте и не давайте это делать другим.
— Эх! Милая! Разве в нас, мужиках все дело?
— А в ком же?
— В вас, милые! В вас! — он с силой загнал ей в попу сзади, наклонив ее голову к подоконнику.
— Так быстро? Я и не почувствовала...
— Сейчас почувствуешь, только, чур, не орать и не охать, — процесс пошел, и он заработал тазом, стуча своими яйцами о ее изумительной красоты ягодицы...
И она почувствовала, что такой сладостной «порки» она никогда ни от кого не имела... «Есть же на свете настоящие кобели, по которым даже самая бедовая сука плачет», — думала девица, помогая ему насаживать себя на его «Предмет» со всей силы.
А он, натягивая ее что было силы, все стремился выдавить из ее покорного тела хотя бы маленький писк от боли. Он знал, что многие жаловались на боль от его усилий в данной позе, но сменить позу наотрез отказывались. Вот и пойми после этого этих эмансипированных женщин...
После такой получасовой разминки он перешел в бешеный галоп. Член драл молодое тело с такой силой, но тело упорно не хотело возбуждаться, невозмутимо принимая усилия мужчины. Калиневскому показалось, что девица думает совсем о другом, а не о том, что солидный мужик ее дерет, что было мочи, а ей и дела нет. Стоит себе в позе «Г», принимая удары сзади то в одно гнездышко, то в другое, а ей пофигу.
— Слушай! Тебе приятно или нет? — спохватился Калиневский, подумав, а не уснула ли та?
— Конечно! Я рада, что ты так стараешься. Но я привычная. На плавбазе инструктором по рыбо обработке пять рейсов по пол года сделала. Там за один сеанс с пятью-десятью мужиками до еще при шторме в пять-шесть баллов трахалась. Поэтому для меня — это семечки...
«Ах! Так?! Тогда дадим тебе ягодки.
Он выхватил член из ее недышащего вулкана, развернул, уложил спиной на пышный ковер на полу, улегся сверху, загнал ей своего «Молодца» прямо между поднятых к потолку ног и так вдул, сжимая соски груди до боли, что она вдруг очнулась от спячки и так заработала тазом, что удары обоих тел друг о друга стали заглушать крики зрителей хоккея.
Ах! Как мне хорошо! Дави соски сильнее, еще сильнее, только пальчики не сломай, — хихикнула она и, обхватив его ягодицы мертвой хваткой обоими руками, стала бурно сливать... Он тоже, не удержался и стал отвечать ей встречным потоком...
— А ты не боишься, что можешь забеременеть? — едва отдышавшись спросил он.
— А разве это плохо? От такого мужлана не грех настоящего мужика родить...
— А от рыбака не хочешь?
— Да где сейчас найдешь настоящего? Морские волки давно перевелись. А рыбачки поизносились. Из них море не только душу, но и всю мужскую силу вытягивает. Я запросто за ночь могу пару десяток таких мужиков в своей каюте пропустить за хорошую плату, они после этого — тряпки, а меня и не задело...
Война и мир. Часть 1 