словно обмениваясь нарастающим возбуждением. Повинуясь ее молчаливому требованию, я расстегнула халатик и, откинувшись на спинку тахты, раскрыла свое лоно ее ласкающему взору. Мама улыбнулась мне и стала медленными качаниями садиться попкой на папин желз. С некоторым усилием сев до предела, она снова посмотрела на меня. Словно приглашая насладиться развратным зрелищем ее мокрой от соков промежности. Я тоже вся текла и, не выдержав напряжения, скольнула пальчиком в свое устьице.
Пригласив жестом Алексея, мам сначала поцеловалась с ним, а потом откинулась спиной на папу. Алексей начал пристраиваться к маме спереди и вскоре я увидела, как мамину промежность накачивают сразу два поршня. Меня накрыла волна острого наслаждения. Когда я немного опомнилась от нее, то увидела, что Костя забрался сбоку и мама сосет у него с закрытыми глазами. Все три мужских органа были при деле, раскачивая своми толчками стонущую от тройного наслаждения маму. Это было для меня невероятное по остроте ощущений зрелище. Я теребила свое лоно и на меня накатывали новые и новые волны. А окончательная разрядка почему-то все не приходила. И лишь? когда мама стала исходить криком, я словно рухнула с вершины, все еще содрогаясь от затухающих пульсаций матки.
Я проснулась с ощущением, что что-то не так. На часах было уже начало десятого. Выйдя в гостинную, увидела что постели застелены и все уже собрались за завтраком. Здороваясь с Алексеем, шепнула ему:
— Я кругом виноватая — обещала понежиться с вами утром и проспала.
— Ничего страшного. Будет лишний повод потом еще как-нибудь увидеться.
Чувствовалось, что гости уже настроились на скорый отъезд. Мама была внешне оживленна, пока Зоя не спросила ее об ощущениях от вчерашнего вечера. Этот вопрос маму совершенно смутил:
— Если честно, то мне очень стыдно перед всеми вами.
Зоя и Алексей переглянулись. Зоя отложила взятый бутерброд и спросила маму, почему стыдно и почему стыдно перед всеми.
— Я не должна была себя так вести. Сама себя не узнаю, когда вспоминаю вчерашнее. Мною как будто правила темная сторона луны. Я была словно ненасытная Мессалина, готовая нарушать все сексуальные табу ради удовлетворения своей похоти. Это просто ужасно.
Все замолчали в замешательстве. Мне хотелось как-то возразить маме, сказать что все не так. Но я даже не представляла, какими словами это сказать. Встревоженный папа посмотрел на Зою, прося ее взглядом вмешаться.
Зоя взяла маму за руку:
— Я прошу тебя не смешивать в одну кучу две разные вещи — иначе ты в них запутаешься и вечно будешь себя корить.
— Про какие две разные вещи ты говоришь?
— Первая вещь связана с тем, что ты для себя называешь сексуальным табу. Давай мы с тобой эту тему сейчас просто отложим. Поговорим по телефону или скайпу, когда ты успокоишься и когда нас не будет поджимать время. Договорились?
— Ну хорошо, договорились.
— Меня больше сейчас волнует второй момент. Хотя бы потому что отчасти тут есть и моя... ну не то, чтобы вина. Во всяком случае, я могла вмешаться заранее, но сознательно не сделала этого.
— О чем ты?
— Лад в семье нельзя провозгласить. Дескать, вот раньше мы жили неладно, а теперь прозрели и будем жить ладно. Лад в отношениях между людьми терпеливо взращивают. А если начать дергать ростки, чтобы побыстрее был результат, то урожая не соберешь. Ты стала торопиться и проскакивать золотую середину. Не тормозя там, где нужно было бы останавиться. У меня такое ощущение, что ты торопилась, чтобы все успеть, пока мы тут в Москве...
— Может быть. Тогда расскажи, когда именно я должна была не торопиться.
Мой первый групповой секс 