поддерживая черный страпон, и вместе с ней вздернулась и белая задница. Вторая рука мулатки ухватила оба запястья Насти, сцепив их у нее за спиной. Выпрямившаяся Сэмми, намотав на руку светлые волосы, еще глубже вдавила лицо Насти меж своих ягодиц, лишив ее доступа воздуха. Бессильно повисшая Настя, содрогавшаяся одновременно от боли, удушья и сильнейшего оргазма, увидела как перед ее глазами стремительно сгущается темнота, засасывающая ее сознание в черную дыру негритянского ануса.
Потерявшая сознание Настя уже не чувствовала как разжались мощные ягодицы, выпуская ее лицо, как с хлюпаньем, не желая отпускать добычу, выходит из ее зада «алиен-страпон», как разжимаются удерживающие ее руки. Бессильно рухнула она на пол, но и не очнувшись, продолжала спускать и спускать...
Очнулась Настя от того, что ее волокут по полу за волосы. Она с трудом разомкнула глаза от слепившей их слизи и увидела Мелиссу открывавшую дверь в ванную. Черная спортсменка затащила Настю внутрь и бросила под душ.
— Отмывайся пока, — бросила Мелисса, откручивая воду, — и приходи без одежды. И да, — добавила она, поворачиваясь к двери, — ты молодец. Девочкам понравилось.
Это Мелисса сказала уже выходя из ванной и поэтому не видела, какая радостная улыбка вспыхнула на лице Насти. Только теперь она до конца осознала, насколько важно ей угодить Мелиссе. Неважно что у нее ужасно болит зад и влагалище, что ее груди все в синяках, а челюсти и язык до сих пор немеют — важно, что Хозяйка ею довольна. И не только она — Настя вдруг поняла, что ей нравится подчиняться не только Мелиссе, но и другим черным девушкам: пресмыкаться перед ними, ублажать их, поклоняться им...
Наскоро вымывшись и вытершись, Настя, голая, как и было сказано, вышла в комнату. Мелисса, тоже голая, развалилась на диване, лениво мастурбируя.
— После этого пива так хочется спать, — зевнув, произнесла она, — а я еще толком не получила удовольствия. Давай, — негритянка похлопала себя по промежности, — поработай язычком. Разрешаю мастурбировать. Можешь даже кончить.
— Да госпожа! — Настя радостно прильнула к розовой щели меж черной кожи, целуя и облизывая клитор Мелиссы. Одновременно она энергично мастурбировала и кончила почти одновременной с Мелисой, излившейся сквиртом ей в рот. После этого русская девушка хотела лечь в ногах негритянки как обычно.
— Я не разрешала тебе прекращать, — сонно буркнула Мелисса, — лижи пока я не скажу хватит или пока обе не вырубимся.
— Слушаюсь Госпожа, — сказала Настя, вновь покорно припадая к черному влагалищу. Мелисса слегка сдавила ее голову бедрами и закрыла глаза. Спустя несколько минут послышалось ее сопение. Настя же продолжала лизать до тех пор, пока у нее не начали слипаться глаза. Так она и заснула — уткнувшись лицом в черную влажную пизду и чувствуя себя как никогда на своем месте. Теперь она знала, что такое счастье.
Мелисса сидела на первой парте в опустевшей после занятий аудитории, полируя пилочкой длинные ногти. Она как будто не замечала светловолосую учительницу, скорчившуюся у выставленных в проход черных ног и старательно вылизывавшей новые сапоги из крокодиловой кожи. Для того, чтобы Мелисса смогла купить их белой рабыне пришлось отдать чуть ли не всю зарплату.
Неожиданно стукнула дверь и в класс кто-то вошел. Настя инстинктивно дернулась, чтобы подняться, но сапог Мелиссы придавил ее голову к полу.
— Куда, потаскушка?! — строго сказала афроамериканка, — я не разрешала тебе прекращать.
— Что не слушается? — послышался знакомый голос и, скосив глаза, Настя увидела Латишу.
— Она послушная. — рассмеялась Мелисса, — только очень трусливая. Вот, — она порылась в сумке и
Лука Мудищев 