своему мужчине…lV.Мой черный Бумер - тяжелой пулей – с летел сквозь пространство, монотонно гудя, как пчела. Изредка он раскачивался на неровностях трассы, и гравий тревожно барабанил в его подкрылки, но на скорость и траекторию движения все это не влияло.По обочинам дороги, словно черные винилы, крутились и звучали большие города: Тула, Курск, Харьков, Запорожье, Симферополь.Лишь в Ялте я уперся в море, как-то очухался, остановился и пришел в себя, словно бы с удивлением обозрев изнутри этот некогда столь желанный, курортный город.Я сидел в нашем с Юлей любимом кафе «Остров сокровищ» на набережной, душил широким стаканом красное шампанское «Брют» и смотрел на этот мир. А вернее на то, что от него осталось.А осталось от него всего - ничего. Так, пара – тройка рухнувших колонн, остовы кораблей, выброшенных на берег, черный пепел на задранных плитах тротуаров и разбитых перилах набережной и вырванные из Священного писания листы, рассыпанные на мокрых ступеньках мостовой, на которые то и дело сыпались крупные капли прибоя…Если где и погибла Помпея, так это, без сомнения в моей душе. Отныне там был ее адрес. Там она лежала, в этот свой первый день, после последнего, поруганная, растерзанная и разрушенная, усыпанная трупами надежд, залитая остывшей лавой страсти.А потом к моему столику подсела… Юлия. И я подумал, что сошел с ума.- Я так и знала, что найду тебя здесь.- Она сняла легкие солнцезащитные очки, поправила локон, развившийся под ветром, сощурилась на солнце. Потом с тревогой всмотрелась в меня:- Ты чего исхудал- то так? Господи, не бритый… Не ел без меня совсем?!- Не ел.- А у тебя ничего не болит?- Болит. Сердце…- А я думала сегодня такой день классный. И что мы надолго запомним его.- Запомним, навечно,- согласился я.- Скажи лишь на прощанье, зачем ты сделала все это?- Что именно?- Зачем ты изменила мне?- Я тебе не изменяла.- Ты теперь - то хотя бы не ври, после того, как сама призналась мне. А то это совсем уж мерзко. Я все видел. Мне попалась флэшка.- Та флешка - это обычный монтаж. Тебе это любая экспертиза подтвердит. У Омара - целый киноцех. Снять Пиратов Карибского моря ничего не стоило бы, а не то, что смонтировать такие дешевые плоские сцены.- Да? А твоя беременность тоже дешевый монтаж?!- И беременности никакой нет.А дальше Юлия поведала мне вот что: узнав, что какой-то богатый чудак хочет ее рисовать, она поехала в его мастерскую, ей стало интересно, кто это захотел, что, почему и как? Живописца она застала в плохом состоянии - какая-то болезнь, связанная с известкованием сосудов головного мозга, добивала его. Ему уж было не до любовных утех. Тем не менее, он успел написать портрет Юлии. И очень радовался, что хоть перед смертью оставил в искусстве что-то чистое и светлое. Поблагодарил свою натурщицу, вдохновившую его, и вот позавчера умер.Жена согласилась сотрудничать с ним, лишь когда поняла, что он совершенно безопасен.- Ну, а флешка эта проклятая каким образом выплыла?Выяснилось, что художник, хоть и был уже немощен, как мужчина , но окончательно своего полового азарта не растерял. По его заказу, его специалисты смонтировали эти файлы, взяв за основу сцены с другой девушкой, и наложив на нее лицо и голос Юлии. Таким образом, Омар захотел погордится перед новой натурщицей былой удалью и показать, что могло бы с быть с Юлей, приедь она к нему годом раньше. Что касается беременности, то она нарочно натерла соски перцем и соврала, чтоб позлить меня.- Если бы ты
В кругу семьи 