паспорта, хорошо времена не советские – не требуют штампа о браке. Поднялись , разложили харчи, я ей подарок привёз – ракушка каури на серебряной цепочке – формой та ракушка сильно смахивает на женский орган любви и потому считается символом женщины. Она надела её себе на шею, а я коньячок разлил, выпили «со свиданьицем», и повисла в номере тишина. Она хотела встать занавеску поправить, да неловко встала, зацепилась за мою коленку и как-то всем телом рухнула на меня. Обнял я её, она прижалась. Дрожь её бьёт, губы наши слились в поцелуе, я мял её тело, запустив руки под платье, тискал груди, тугую попу и дрожащие сразу покрывшиеся испариной ляжки. В этих ласках прошло несколько минут и тут Неля, высвободивши свои губы от поцелуев, приникла к моему уху и хриплым голосом прошептала: «Выеби меня, прошу тебя выеби – я не могу больше!» Дурацкая у меня привычка – шутить в самое неподходящее время. «Прямо сейчас?» - спросил я. Если бы кто видел её лицо – тигрица, валькирия – все эти сравнения ничего не стоили – это был вулкан ненависти, она захрипела, вцепилась зубами мне в шею, а рукой, откуда только силы взялись, схватила меня за уже стоящий член. Я взвыл, вырвался из зубов и, опрокинув на живот, сунул руку между ляжек и рывком проник в её мокрую дрожащую пизду. Она охнула, рука державшая член ослабла, и застонала. Я продолжал сладкую пытку, двигая рукой туда-сюда, что заставляло её извиваться, ёрзать на моей руке, её пизда истекала соком, а губы шептали: выеби, выеби, умоляю! Вынимаю руку из неё, опрокидываю на спинку кресла и, раздвинув пошире ноги, всадил ей свой стояк по самые яйца, держа её за сиськи как за вожжи ёб жестоко натягивая её на елдак. Это было что-то невероятное – сплошной непрерывный оргазм. Стоны хрип, невнятное бормотание, порой матерное, перемешанное с признаниями в любви. Видит бог, такого я никогда не слышал в своей жизни. Долго такое продолжаться не могло – это только в порнухе сношаются по полчаса, и я кончил в неё, прижав её попу к себе, крича что-то безумное. Она бессильно обвисла в моих руках, и я бережно перенёс её на кровать, положив на спину. Через минуту Неля открыла глаза и… тут из её глаз брызнули слёзы:Игорёчек милый, прости меня, я сука, я блядь, я психопатка я тебя, любовь мою, укусила до крови! Она рыдала, всхлипывала, а я чувствовал себя полной скотиной, нашёл время шутить! Сел рядом, гладил, по спине, целовал. Потом пошли в душ, потом сели поужинали, потом… Ясное дело что потом. Глядя в эти глаза нельзя было отказать. Про сердце, всякую там ишемию, стенокардию как-то забылось, будь, что будет! Где-то часа в три ночи уснули, обнявшись. Я провалился, усталость свалила. Проснулся я, когда солнце уже встало, проснулся от того, что мягкие губки сомкнулись на моём члене и тёплый язычок ласкал головку. Я открыл глаза.- Нелька хулиганка, ты что делаешь?- Тебе не нравится, - на меня глядели наивные серые глаза,- Нет, солнышко, нравится.- А я снова хочу, - виновато добавила она, - тебе не вредно будет?- Не будет, не будет, не волнуйся, хорошая моя.И снова бешеная скачка, Неля оседлала меня, её маленькие грудки тряслись, рыжая грива развевалась, а губы, как и вчера, шептали – еби меня, милый, еби! Где-то через полчаса наших игр зазвонил её мобильник. Неля сказала: Прости Игорёк, это он звонит. Разговор был такой громкий, что я всё
F60.1 
webmaster@3iks.ru