боли лицо и спокойно заклеила ему черным широким, не весь откуда взявшимся, скотчем рот. Он обалдел! И весь съёжился. Жуть, забравшаяся в его нутро, превратила его психологические устои в отстой, усиливающийся от резко зазвучавшего из динамиков «хеви-металл». Его собственный дутый кич морально продавливался её жёсткой волей.Госпожа сняла со стены жесткую кожаную плеть и уже без церемоний стала хлестать его покрасневший зад. Била с силой, с яростью……… Он дёргался как марионетка на ниточках, тупо мычал, а она всё била и била. Затем взяла вторую плеть, жестокую плеть с узелками и бляшками на кожаных лентах. И врезала ему так, что будь он посильнее, то сломал бы станок. И ещё, и ещё!!! Он корчился в станке, нанося себе ссадины на запястья и шею. Ему было непросто расстаться с уютным самомнением о собственной значимости перед Госпожой.Она лупила его без остановки по заднице, бедрам, спине. Это была очень суровая плеть. У неё правда есть ещё круче - плётки с шипами, крючьями, но от них уже без шрамов не уйдёшь. Через четверть часа его зад превратился в воспаленный бугристый пурпур, а после получаса - в кровавое месиво. От ударов кровь брызгала бисером вокруг, плети покраснели, тонкие струйки крови стекали по бедрам в подколенные ямки и дальше на голень. А она все била его с монотонным азартом садистки.Внезапно она остановилась. Молча вышла в прихожую и вернулась с его темными очками. Очки явно крутые, дорогие. Он хотел произвести на неё впечатление. Она одела их на его перекошенное злобой от бессилия мокрое лицо с заклеенным ртом. Она сняла со стены хлыст. Страшный хлыст для лошадей. Его жало прошипело в воздухе и львиная доля его ударной длинны пришлась на его зад. Он издал какой-то животный звук, вроде утробного рёва, а она, послушав его гортанный выхлоп, направила жало туда же. Удары продолжились, с частотой и силой по её усмотрению…Она закончила. Рок-музыка остановлена. Воцарилась тишина. Он висел с станке, очки спали на пол, но он был в сознании. Она расстегнула запор, подняла планку и он мешком свалился боком к её ногам. Тяжело дыша от нагрузки, Госпожа проследовала к креслу, по дороге смачно раздавив его драгоценные очки, выпила воды и, удобно усевшись, закурила.Через некоторое время он стал шевелиться, отодрал скотч и мутным взглядом уставился на неё. Он мотал головой, что-то бубнил под нос, но постепенно приходил в себя. В себя, но уже другого себя. Он видел великолепную Госпожу, небрежно курившую в кресле. Он старался собрать всю возможную силу и ярость для того, чтобы наброситься на неё. Но у него не было ни сил, ни ярости, ни воли…..На столике рядом с напитками стояли вряд – электрошокер, газовый баллончик, мобильный телефон. Он всё понял, у него не было даже теоретического шанса на реванш. Даже если бы он смог физически её наказать. Он сидел боком, щадя месиво зада, и тупо смотрел ей под ноги. В глазах стояли гипнотические черные ботфорты на шпильке….Госпожа прочла в его глазах главное – он разломился. И он утратил былую наглость и спесь, так как перестал быть собой прежним, излечился с ампутацией внутреннего гнилого корня. Она встала, уверенно подошла к нему, грубо взяла за волосы и поставила его в партер. Вновь надрывный «металл» разорвал звуковое пространство. Раб стоял как вкопанный, боясь пошевелиться. Длинная стальная цепочка с двумя зубастыми прищепками, которые впились в его соски, должна выполнять роль поводьев. Она накинула на его исполосованную спину покрывало,
Спор с Бетти 
webmaster@3iks.ru