туалет отвести да засадить по самые помидоры. А ко мне почему сама не приходила предложить трахнуть себя?Жанна заплакала. -Эй, на пол я сказал. Федорова пришла через минут пятнадцать. Все это время Зозуль стояла передо мной на коленях голой и обсасывала член, уже успевший разрядиться ей в горло еще раз. Именно такую сцену и увидела моя ассистентка – Зозуль, уткнувшаяся носом в мой лобок, с усердием вылизывала языком мои яйца. -А вот и Ирка пришла. Ну-ка вставай, - Зозуль медленно распрямилась на своих длинных ногах, - и наклонись пониже – покажи девочке, как я разработал тебе очко!Жанна, умоляюще посмотрела на меня, но, не дождавшись пощады, медленно наклонилась стоя задом к Ирине, и растянув в стороны половинки ягодиц, открыла потрясающий вид сочной дырки заднего входа и внутренностей. -Ну, Ир, как она поработала?-Хорошо. -Хочешь ее трахнуть?-Нет. -Не хочешь, Ира, а надо. Раздевайся.Через пару минут в моем кабинете стояли две абсолютно голые сотрудницы, одна из которых, морщась от боли, терпела руку другой, просунутой до кисти во влагалище и терзающей его. Ирина не смела отказаться – в противном случае ей пришлось бы ночевать у меня в кабинете привязанной стоя на четвереньках к батарее с бутылкой виски засаженной полностью в ее все таки еще узкий задний вход. Этой экзекуции она уже однажды подвергалась, отказавшись выполнить мой приказ. Тогда я, ради хохмы, приказал ей остаться в офисе и предложить себя (а точнее только свою попку) всем охранникам смены – их было 6 человек. В наказание пришлось привести ее к себе, связать и, поставив раком лицом к батарее, вставить банку кока-колы воющей от боли ассистентке в задний проход. Когда я пришел утром на работу, она, обессилев, спала лежа на полу в луже своей мочи, а банка коки, втянутая глубоко в кишку, никак не хотела выпазить из теплого местечка. Пришлось растягивать Ирине попу так, что края надорвались, и она, корчась от боли, умоляла простить ее - клялась в рабском послушании. Теперь она с энтузиазмом экзекутора орудовала в неестественно растянутом влагалище своей коллеги, нисколько не заботясь о том, какие страдания и унижения ей доставляет. -Ира, ну-ка ты Жанне матку помассируй. Так-так, еще глубже. Ты пальчик ей туда вставь – ей, наверное, понравится. С ехидцей сказал я поглаживая лепестки влагалища терзаемой девушки, лежащей с раскинутыми перед нами ногами. По округлившимся глазам Жанны я понял, что Ирина добралась до крошечного отверстия ее матки – ее рука продвинулась еще на несколько сантиметров между лепестков срамных губ Жанны Зозуль. Девушка глухо завыла, но не осмелилась дернуться – она по прежнему стояла, согнувшись пополам на прямых но уже подрагивающих ногах, все также растягивая в стороны ягодицы. -Умоляю, Олег, скажи ей остановиться, Ирочка, солнышко, умоляю… а-а-аа.., - Зозуль рыдала навзрыд. Но прежде чем ее отпустить, она должна была кончить. Поэтому пальцы Ирины проникали все глубже в тело красавицы Жанны, доводя ее до обморока. Рука Ирины скрылась во влагалище девушки до середины кисти, когда та, дернувшись всем телом, стала мочиться прямо на руку Ирины, и медленно оседать на землю, насаживаясь еще глубже на руку. -Вот и умница, давно пора было показать, на что ты способна. Ира, отпусти ее пусть одевает платье и идет к себе – работу еще никто не отменял.Жанна, стоя на негнущихся ногах, натянула на голое тело платье и как во сне вышла из кабинета неуклюже широко ставя ноги. -Ну Ирка. А ты говорила – Жанна не даст, Жанна то, Жанна се…
Очень голодная мамочка. Часть 5 