Даже не знаю, с чего все началось. Казалось бы, такой чудесный вечер был. Сходили в гости, посидели в хорошей компании, повеселились, пришли домой. У меня на предстоящие вечер и ночь самые радужные планы, самые смелые мечты, а она, моя подруга, ни с чего вдруг завелась. И не люблю я ее, и не ценю, и весь вечер танцевал только лишь с одними прошмандовками ( это ее подружки ). А с ней, беднененькой сиротиночкой, лишь несколько раз всего, да и то так себе. А сам весь вечер только на этих сучек и пялился, на титьки их, на задницы. И далее все в таком же духе. Попытки успокоить, уговорить мою милую, ни к чему хорошему не приводили. Мои слова производили эффект бензина, подлитого в костер. А затем наступило время действия. Переодевшись в домашний халат, почувствовав себя уверенней, моя дорогуша перешла от словесных баталий к физическим. На очередное мое замечание, невинное с точки зрения трезвого человека, она кинулась в атаку. Растопырив пальцы с накрашенными ногтями, нацелилась ими мне в лицо. Кто поймет, что у пьяной бабы на уме? И я не стал рисковать. перехватил свою радость и прижал ее руки, вцепившись в них своими. Она извивается, вырывается, только что слюной не брызжет. Старается хотя бы ущипнуть, раз не получается ударить. И это не в ее силах. И она вцепилась зубами мне в грудь. Да так больно. Потом синяк носил пару недель. Тут уж я рассвирепел. Перехватил ее поудобнее, повернул к себе спиной, руки за спину, только что не надел наручники, потому что их и в помине у меня не было, и на диван завалил.Прижал всем своим весом, а он у меня и не такой уж маленький. Она извивается, выползает из-под меня, что тот угорь, только и надежда, что руки крепко держу. Она и ногами старается пнуть, и так всяко разно. А уж какие слова говорила, то нашему прорабу было бы сладчайшей музыкой и бальзамом на душу. И откуда только такие познания в русском матерном? Халат сполз и держится где-то в районе локтей, а подол задрался и вот она, ее, то есть моя любимая попа. В тоненьких " выходных " трусиках. И меня вдруг такое желание обуяло. Прижав милочку, чтобы рук не распускала, начал стягивать с попки трусики. До колен стянул, дальше или ее отпускать, что чревато последствиями, она еще не утихомирилась, или так постараться овладеть милой. Да еще надо свои одежки как-то снять. Справился. Как она лежала животом на диване, так на нее и навалился. Она попу зажимает, ноги не раздвинуть, потому что трусы мешают. Прямо безвыходное положение. Не бывает таких. Я руки ей отпустил, все одно весом придавил, а назад не заведет, не обдерет и не ущипнет. И получилось трусики с нее стянуть. А уж дальше дело техники. Она верещит, кричит, что ничего не хочет, что я ее насилую, что завтра же пойдет в милицию с заявлением на изнасилование. А я задницей двигаю. Стараюсь засадить поглубже. Через некоторое время голос стал терять громкость, потом из речи исчезли гневные нотки, а потом с ее губ слетел первый стон сладострастия. Прекратил я ее насиловать грубо, стал двигаться нежнее, ласкать принялся. Она от поцелуев в шейку чуть пониже волос тащится. И когда лопатки целуешь. А уж поцелуи в попку приводят ее в состояние восторга. Вот и вышел я из нее, милочки моей, прекратил терзания ее тельца, начал ласки и поцелуи. Она выгнулась кошкой, спину прогнула, а
Cосед 
webmaster@3iks.ru