во рту я почувствовал свинцовый привкус…Когда гул в голове немного утих и в глазах развеялась пелена, я обнаружил, что сижу на полу на четвереньках, а из разбитого носа течет кровь, капая на паркет. Яйца, разбитые Танюшиной коленкой, все еще пылали огнем, не давая мне возможности подняться на ноги. Сама она, ничего мне не говоря и никак не реагируя на мое состояние, как ни в чем ни бывало сидела за партой и перебирала учебники. Я утер кровь обратной стороной ладони и обнаружил, что нос распух, как картофелина, из глаз текли слезы. С величайшим трудом поднявшись на ноги, все еще согнувшись и не в силах убрать руки от разбитого хозяйства, я ценой невероятных усилий сделал пару шагов до ближайшей парты и повалился на стул. Танюша оторвалась от своего занятия, подперла подбородок рукой и начала с интересом и нескрываемой издёвкой наблюдать за корчами так легко побежденного ею мальчика. Глазки ее блестели, на щеках разлился пунцовый румянец. Зрелище я собой представлял в тот момент более чем жалкое и позорное – по лицу размазана кровь, которая никак не переставала капать из расквашенного носа, сидел я, согнувшись и держась руками за источник пекущей боли у себя между ног. Так что Танюше, с ее точки зрения, было чем гордиться – как же, отправила в унизительнейший нокаут еще одного парня без особых усилий со своей стороны!!! Да еще и как изящно отправила – одним точным ударом своей соблазнительной коленки, всегда вызывавшей мое вожделение и так и оставшейся недоступной для меня, хотя и познакомившейся с моим мужским достоинством.- Ну и дура же ты! – только и смог выдавить я из себя, хотя внутри клокотали несравненно более выразительные обороты. Ладонью я пытался утереть разбитый ей нос.- Ты мало получил?!! – Танино удивление казалось более чем искренним, - тебе что, еще дать?Это уже переходило все мыслимые границы – меня не только победила в драке девчонка самым позорным для мужчины приемом, она еще и продолжала издеваться, показывая таким образом, что ничуть меня не боится, что я полностью раздавлен и подчинен ею физически и морально. Вскочить на ноги и броситься на нее мне не давал распухший между ног шар, нашпигованный кровеносными сосудами и нервами – сделать с ней что-либо сейчас я просто был не в состоянии.- Ну дай! – не подумав как следует, от досады выпалил я.Таня поднялась из-за парты, за которой сидела, и направилась ко мне. «Нет, надо уходить,.. вернее, убегать отсюда!» - я сам не мог поверить, что ко мне приходят такие позорные мысли! Да, надо спасаться бегством от девочки – вот до чего уже дошло!!! Да за все мои четырнадцать лет мне не приходилось этого делать!Но было уже поздно, я не успел даже подняться. Танюша мигом очутилась рядом и, обхватив руками меня за затылок, коленом наступила на пах. Я вскрикнул от боли и обеими руками инстинктивно обхватил её бедро. Но теперь, ощутив ладонями бархатную теплую кожу, я думал только об одном – как спастись от Тани, как избежать дальнейшего позора, если, конечно, его можно избежать. Танина коленка месила мне и так уже разбитые яйца, причиняя боль, от которой хотелось выть. Неожиданно она, на секунду отпустив нажим, отвела колено назад и с размаху вновь двинула в пах. Я закричал и попытался зажать руками мужское достоинство, чтобы хоть немного унять дикую боль и защититься от дальнейших ударов. Но увы, я не успел этого сделать! Танюша стала коленом наносить
Школьное дежавю 