Ну, вот. Все документы собраны, командировочные получены, билеты куплены - можно ехать в командировку в Дубну в Объединенный Институт Ядерных Исследований (ОИЯИ).Главное не забыть бы бумаги, которые мне вчера принесла мать Петьки, надо ему передать. Правда для матери он не Петька, а Додик. Для меня он тоже с детских лет - Додик. Мы с ним учились вместе с первого класса, а теперь он живет в Дубне, и работает в Лаборатории Ядерных Проблем ( ЛЯП), а я наезжаю туда в командировку в Лабораторию Вычислительной Техники и Автоматики (ЛВТА). Последний раз я виделся с Додиком лет пять назад, а затем он женился, и я не встречался с ним.…Устроившись с жильем и определившись с командировочным заданием, я позвонил Додику, и сказал, что забегу к нему вечером. Вечером с тремя бутылками коньяка, коробкой конфет, бутылкой шампанского и букетом цветов для Иветты, жены Додика, я звонил в дверь их квартиры. Объятия, знакомство с женой Додика, , и вот естественно мы уже сидим за столом. После первых рюмок скованность прошла, Иветта пила вперемешку и коньяк и шампанское, и после двух выпитых бутылок все стали говорить громко, и потихоньку перешли на интимные темы. Захмелевшая Иветта стала обвинять во всех смертных грехах Додика, которому коньяк тоже ударил в голову. Иветта стала жаловаться мне на Додика, что он во время секса предлагает им обьедениться с кем либо и чтобы в постели был еще кто то. Додик в ответ тоже стал выдвигать претензии Иветте, что она в постели очень холодна как рыба. Оба говорили громко, махали руками. Я же был как всегда хладнокровен, зная, что когда двое дерутся - третий не должен вмешиваться. Когда я стал собираться в гостиницу, которая в Дубне стоит у самого берега Волги, Додик сказал, что нечего мне тащиться к черту на рога, переночую у них. Я хотел отказаться, но Иветта, разгоряченная перебранкой и тем, что Додик назвал её рыбой, стала кричать, что я должен остаться и что если Додик так хочет, то она согласно спать втроем. Я немного опешил, хотел обратить её слова в шутку, но она уже стала разбирать постель, а Додик молча развел руками. Мне было, как-то, все равно где спать, мне было очень одиноко, на душе было все еще очень тяжело после трагической гибели моей любимой Лизки. Я думал про свою судьбу, которая поворачивалась таким образом, что все любимые мои женщины, которые становились моими жёнами, погибали одна за другой. Я молча разделся и улегся в ту кровать, на которую мне указала Иветта. Додик тоже стал раздеваться, но Иветта вытолкала его в другую комнату, сказав, чтобы он спал на диване. Двери в комнату закрыли и Иветта улеглась рядом со мной. Было видно,что Иветта все еще в ярости от обиды, нанесенной ей Додиком. Я повернулся к жене своего друга и спросил, что, не очень ли круто она завернула. Она молча прижалась ко мне и сказала, что давно хотела щелкнуть Додика по носу. От близости её упругих грудей и длительного воздержания мой дружок вздрогнул и стал менять свое положение из горизонтального в вертикальное. Я протянул руку и коснулся Иветты. Затем я встал на колени, и языком стал ласкать её пещерку. Иветта вздрогнула, и сказала, что помимо Додика у неё никого не было, затем пошире раздвинула ноги, и я услышал, как она застонала.
Научили сосать 
webmaster@3iks.ru