я смогу ходить,- подумал он.- Ты от сильного переживания перевозбудился, переволновался, это бывает у мужчин,- послышался голос матери, как из пустого колодца.- Вряд ли Ваш сын сможет видеть, ходить и всё остальное, но Вы не теряйте надежды. Всё может быть, организм молодой, растёт,- пробубнил в ушах сонный доктор, и запахло сигаретным дымом.- Мама ты стала курить?- Нет, сынок. Это на улице соседи жгут траву,- ответила она, разгоняя на кухне сигаретный дым руками. Она любя повернула сына набок и, достав его калёный член, зажала в кулак. Чтобы не обрызгать постельное бельё, себя и не промахнуться мимо горшка, она раскрыла головку пениса до конца, сдвинув кожицу. Над кроватью сына запахло мужскими гормонами. Она, стараясь не шевелиться и не шуршать, просунула свою левую руку между своих сомкнутых ляжек и прикусила нижнюю губу. Смазливый запах гормон проник в её женское сознание и взбудоражил интимные мысли.- Можешь писать,- произнесла мама, слегка покраснев от смущения.Посмотрев на сына, она заметила, что он закатил глаза и начал неохотно писать. - Интересно он глаза закатил от того, что наконец-то писает, потому, что очень сильно хотел писать или …?- скорее всего второе, про себя подумала мать, чуть-чуть откатив крайнюю плоть пениса назад.Часть 4. Зубастым частоколом бабских сплетен, обнесён дом Сашки и его матери. А непристойности так и сыпались из уст старух и стариков. Они мелкими косточками, украденными из их семьи, перемывались во рту и мозгах местных жестоких жителей.- Ну и пусть себе судачат, коль им хочется и больше заняться нечем, а я живу для сына и ради сына,- внушала себе Оксана. Равнодушный врач перестал являться из прошлого и ей и Сашке. Проклятый грузовик с дядей шофёром укатил далеко, далеко, унеся с собой на колёсах смрадный запах горелого асфальта и каменной пыли мелкого щебня. Лимонная земля стала белой и пушистой. Она щедро разбрасывала своё семя по ветру. Жизнь через детей продолжала жить, презентуя радость всему живому. В спальне тихо тикали настенные часы, квадратный дом еле слышно поскрипывал, распрямляя затёкшие углы, уставшие за день, и готовился ко сну. Она встала с кровати и пошла, принять вечерний душ. На линии горизонта сверкали зарницы, отпечатывая в фото-рамке окна негативом большой рукастый тополь, росший за домом и силуэты двух остроносых аистов свивших на самой верхушке дерева гнездо. Вся природа тайно делала свои тёмные делишки без угрызения совести. Жалость, слепое сострадание и материнская любовь побороли взрослый стыд и безумное общественное мнение. Оксана возомнила себя его женой и только женой, но называла его всё-таки Сашенька, сынок или моя кровинушка, а он её называл лимонный одуванчик. Такое обращение устраивало обоих, им это нравилось. Они не жили половой жизнью, а они просто жили вместе с ней, как с пищей, с водой, с солнцем. Очень скромно так всё получилось, как бы само собой. Никто никого ни о чём не просил и силой не заставлял. Мать просто однажды легла рядом с сыном на кровать и, обняв его, расплакалась, в конвульсии тиская искалеченное тело сына. Итак, она вышла принять душ перед сном. Сашка остался лежать на спине, считая тёмные круги с белыми мушками в глазах и с нетерпением ждать возвращение мамы, жены или любовницы, одуванчика. Ему с ней было хорошо до воскрешения, и он теперь не мог жить без неё, ни минуты, как беспомощный грудной ребёнок. Запели цикады, грызя камушки гранита. В спальне повеяло ночной остывающей степью. Сашка почувствовал приближение доброго врача и руки нависшей над его лукоморьем. Гладя
Выход во взрослую жизнь 
webmaster@3iks.ru