Загнав свой хуй на две трети, я ненадолго остановился, давая нам обоим возможность привыкнуть к новым ощущениям. Он затих тоже. И я начал медленно-медленно двигаться в нем, пока он не расслабился полностью и перестал сжимать меня своим анусом. Я почти не прислушивался к своим ощущениям, полностью сосредоточившись на Сашке. От моих осторожных движений он стал немного постанывать, и, как мне показалось, это не были уже стоны боли. Я просунул руку под наши тела и захватил ладонью его член. Осторожно начал поглаживать самый кончик, немного увеличивая амплитуду движения бедер. Постепенно ощущения полностью захватили меня, и я забыл обо всем, трахая Сашку все сильнее и сильнее, бросив, на фиг, его хуй. Я держал его за бедра, регулируя скорость нашей ебли. Он кричал в голос, пытался подмахивать мне, но только сбивал с ритма. Поэтому я бросил его грудью на подушки, прижал свои телом, и тогда уж дал себе волю...... Я осторожно вынул из него свой член и скатился в сторону. Я чувствовал себя совершенно опустошенным и выжатым, и единственным моим желанием было: спать, спать, спать Сашка лежал ничком и не шевелился. "Блядь, я ведь обидел его! Использовал, как шлюху дешевую, и даже не подумал о его удовольствии. А он ведь тоже мужик, и после такого возбуждения ему тоже надо кончить!" "Саш, - позвал я, - ты как?" Он не ответил, и я вдруг с ужасом увидел, что у него судорожно вздрагивают плечи. "Саш, ты чего это? Плачешь?!" Я силой перевернул его лицом вверх, и увидел на простыне под его пахом пятно. "Я кончил, понимаешь ты это?! Кончил, не дотрагиваясь до хуя, от ебли в зад! Я - пидор! Я, который всю жизнь сам баб ебал и они тащились... Бля-а..." ... "Саш, а тебе понравилось?" - спросил я полчаса спустя, осушив его слезы и баюкая на коленях, как ребенка. Он застенчиво кивнул, и спрятал лицо у меня на груди...Утром Сашка выглядел немного помятым. Усаживаясь за руль, он немного поерзал на сидении, и я понял, что, видимо, несколько переусердствовал вчера, причинив ему боль и неудобства. Но глаза были озорные, и значительные взгляды, которые он бросал на мою ширинку, говорили о многом.На работе мне некогда было предаваться посторонним мыслям, однако стремительность, с которой я вдруг стал убежденным геем, меня обескураживала. В обеденный перерыв я все еще размышлял об этом, когда в кармане зазвонил мобильник. Конечно, это была Наталья. Она сразу начала орать что-то невразумительное, из которых я понял только две вещи: что она опять пьяна, и что с моим сыном не все в порядке. Что именно не в порядке, я так и не смог понять. Я сказал ей, что немедленно приеду, и отключил телефон. Уже через полчаса я был у Натальи. Она была совершенно невменяема, глаза опухли от слез и алкоголя, речь была бессвязна и пестрела такими словами, от которых даже у меня уши вяли. Решительно отстранив ее в сторону, я прошел в комнату сына. Славка лежал под одеялом, свернувшись в комочек, и, видимо, спал. Я тронул его за плечо, он вздрогнул и повернул голову."Славка, что у вас тут происходит? Почему ты не в школе? Что с матерью? Какого черта ты в постели, ты болен?!" Славка привстал на постели, обнял меня за шею и зарыдал. Мой четырнадцатилетний отпрыск вообще плакал довольно часто, он был ранимым, как девочка, его часто били, несмотря на высокий рост и не по годам развитую мускулатуру. Но в этот раз явно было
Моя поездка на запад 