отдаться мужчине, ты должна просить нас об этом. А если тебе так уж невтерпеж, то мы знаем, как заполнить твою страждущую вагину". Мне было ведено расстегнуть блузку и обнажить грудь. Потом Толя поставил на столик толстую свечку на массивной подставке. Вот на эту свечку мне и предложено было усесться верхом. Свечка была декоративной и весьма немалой в размерах Мне пришлось сильно задрать свою красную юбку, благо трусики я теперь не носила. Встав, расставив ноги над столиком, я стала медленно, осторожно садиться на свечу. Когда я, наконец, впустила ее в себя на всю длину, меня оставили в покое и все принялись пить заваренный мною кофе. Мне тоже предложили, но я не могла об этом подумать. Все пили кофе и болтали, якобы не обращая на меня внимания. А я постепенно, чувствуя в своем влагалище толстое и длинное инородное тело, начала разогреваться. Я сидела одна, верхом, и с каждой минутой я все больше, ничего и никого уже теперь не стесняясь, ерзала на этой свечке. Мои движения становились все более яростными. Тут на меня обратили, наконец, внимание. Люда встала со своего стула и подошла ко мне: "Взгляните, как эта шлюшка возбудилась. Ах, бсдненькая, она совсем не может сдержаться. Для нее это, как видно, вовсе не наказание. Агнесса, ты сегодня ее уже использовала?" Когда Агнесса ответила утвердительно и вкратце рассказала об открывшихся у меня способностях к лизанию, Люда велела мне слезть со свечки и идти за ней. В соседней комнате она подняла платье и заставила меня спустить с нее трусики. Ее необъятная толстая задница оказалась прямо перед моим носом. "Мне больше нравится все, что связано с анусом, - кокетливо сказала Люда. - Поэтому, девочка, давай, полижи мне попку. Посмотри, какая она широкая. Мой Толик всегда имеет меня только туда." Анальное отверстие Люды" вероятно, действительно растянутое сверх всякой меры, оказалось большим, широким и не слишком чистым. Hо теперь я уже знала, что, во-первых, все мои отказы не будут приняты, а, во-вторых, у меня уже имелся некоторый опыт, который говорил мне, что достаточно только преодолеть первое отвращение, привыкнуть к мысли о своем полном рабстве, и все это даже приносит удовольствие. Я стояла на четвереньках перед задом Люды и вылизывала ее попу. Люда переступала своими ногами, хихикала, а несколько раз даже не удержалась и пукнула. "Видишь, - сказала она. У меня там теперь широко, как в фановой трубе, так что газы прямо не удержать," В этот момент в комнату вошел ее муж, Толик. Он подошел ко мне сзади и, сняв штаны, уселся мне на спину. Ощутив его член на затылке, я вся затрепетала. Забыв о тяжести его тела, об унижении, которому подвергалась, я безумно захотела принять в себя этот прекрасный член. Hо не тут-то было. . Дождавшись когда я вылижу как следует его супругу, Толя велел мне покатать его по комнате на четвереньках. Я делала и это, затаив надежду, что, может быть, хотя бы после этого мне будет дана награда, и я почувствую в своем изголодавшемся теле мужской орган. Я ста ратсльно ползала по полу, везя его на своей спине, а он больно шлепал меня ладонью по заду и покрикивал: "Hо, кобылка, но, быстрее вези". И я действительно ощущала себя его лошадкой, которую оседлал умелый наездник. Когда он отпустил меня, я осталась лежать на ковре. К тому времени я оставалась только в поясе с белыми чулками и в туфлях. Глядя на мужчину, я умоляюще смотрела на его член,
С другом в командировке 