мы с мамой не жили никогда. Казалось, вечному празднику щедрости и развлечений не будет конца. Он одел нас с головы до ног, как кукол, учил языку и любил демонстрировать нас знакомым: молодая, красивая, ухоженная жена и барби-дочка стали предметом зависти жителей городка. Через 3-4 месяца он женился на маме и удочерил меня. Когда всё изменилось? Трудно сказать, но точно – не сразу. Я посещала местную неплохую школу, старалась хорошо учиться; маме он не разрешил работать, она стала домохозяйкой. Совместные завтраки, поцелуй перед уходом, семейные ужины, поцелуй на ночь, совместные уикенды, пикники, барбекю – всё как у всех типичных американцев вокруг. У меня появились подруги, и даже воскресный брат – сын мистера Эштона, Ли. Ему было почти 18, он учился в колледже и навещал отца редко. Он не понравился мне: полный, противный, высокомерный. Но нужно было демонстрировать дружелюбие, чтоб не расстраивать отчима (так просила мама), и я была дружелюбна. Привыкнув к нам, мистер Эштон стал сдержаннее в проявлении родственных чувств: безмерной щедрости и вседозволенности постепенно пришел конец. Незаметно вдруг выяснилось, что его деньги, хотя их много и на все хватает, любят счет и не должны транжириться попусту и на все, что хочется. Хотя маме была подарена машина, отчим не любил, чтоб она без разрешения ездила куда и когда хотела и возила меня. Он объяснял это заботой о нас, любимых, и дороговизной бензина. Все поездки (мама хотела показать мне окрестные красивые места: рядом горы и заповедник), покупки, звонки в Россию (там остались родственники) приходилось согласовывать и просить разрешения у отчима. Мама смирилась, а я так просто-напросто послушалась взрослых. Теперь мама не всегда выглядела счастливой и беззаботной, как в первые месяцы совместной жизни с новым мужем. А его все устраивало, такая жизнь для него была правилом: послушные и подконтрольные ему домашние, которыми так легко управлять, держа их в финансовых руках. Теперь круг нашего общения был его кругом – скучноватые немолодые представители местного истеблишмента с женами, детьми, сплошные полезные его бизнесу (у мистера Эштона автозаправки и автосервисы) люди. Привести домой школьных подружек я могла не всех, только разрешенных им, маме также негласно не разрешалось приглашать, кого захочет и бывать у всех подряд, только по его выбору. Настрадавшаяся в одиночестве и бедности, мама приняла все его условия и заставила беспрекословно слушаться меня. Внешне в семье царило полное взаимопонимание, прикрытое фальшивой привязанностью друг к другу. За полуприкрытой дверьюПочти сразу же началась моя тайная ночная, скрытая от посторонних глаз жизнь. Как многие девочки, я была просвещена и любопытна. Взрослая жизнь ужасно влекла меня, особенно её сексуальный аспект. В России, где подсматривать было не за кем, мой интерес оставался неудовлетворенным; но здесь, где мама была замужем и супружеская спальная находилась в 10 м по коридору… Раздолье неуёмному подростковому любопытству! И частенько подогретая просмотром роликов в Интернете (втайне от родителей), тихонько прижавшись к приоткрытой родительской двери, я наблюдаю, затаив дыхание. Затаив дыхание от крайнего интереса происходящего, т. к. секс мамы и отчима не имеет ничего общего с 5-минутным подрагиванием в миссионерской позиции, не сняв пижам. На моих глазах, 12-летней и взрослее девочки, происходило интригующее сексуальное обучение взрослой, но такой закрепощенной и закомплексованной женщины умелым и властным партнером. Только внешне, при свете дня мистер Эштон был сдержанным рассудительным человеком. Ночью, в приглушенном мерцании светильников, он до
В.В. 
webmaster@3iks.ru