и сказал:- Будь хорошей послушной девушкой, и я тебя отпущу.После чего отвел руку назад и обрушил на ее беззащитную спинку звонкий, размашистый, хорошо выверенный удар кожаным ремнем. Лена глухо застонала, отчаянно пытаясь сдержать рвущийся из легких крик. Я дал ей секунд десять передохнуть и с ювелирной точностью впечатал грубую резину в ее очаровательно приподнятые беззащитные ягодицы. Стон был громче и протяжнее, изящную фигурку девушки стали сотрясать сдерживаемые рыдания. Снова я дал своей жертве отдышаться. Третий удар вырвал из ее легких животный хрип, и она разрыдалась во весь голос. Лена уже была на грани и четвертый удар мог стать для нее роковым. Я придержал поднявшуюся было руку и провел пальцами по свежеисполосованной спинке и попке. Кожа под моей рукой была сухой и горячей. Лена вновь задергалась, пытаясь высвободиться. Мои пальцы тем временем исследовали ее восхитительное лоно и предмет моей особой слабости - маленькое звездообразное колечко ануса. Мой член, и без того каменный, запульсировал в бешеном ритме, когда я почувствовал, насколько тугой и неразработанный ее "черный ход". При всей своей многоопытности Лариса уже не могла обеспечить такое сопротивление мышц ануса, как эта перепуганная девушка - два плотно сжатых пальца с трудом проникли в ее анальное отверстие, и я почувствовал, как, сладко затрепетав, вокруг них сомкнулись теплые стенки.Я тряхнул головой, отгоняя дьявольское наваждение. Лена была в полной моей власти, но я все же отдавал себе отчет, что за происшедшее изнасилование вполне можно и ответить перед законом. За истязание, впрочем, тоже, но это ведь еще надо доказать. Но за это совесть меня мучить не будет. А вот Ларисе я поклялся никогда не изменять без ее ведома, и клятву надо держать. А экземплярчик все же попался мне что надо...Я двинул пальцы в обратном направлении, но потом снова ввел их на всю длину. Лене было явно больно, но не так, как при порке ремнем. Сцепив зубы, она смотрела в одну точку прямо перед собой. Пошуровав в ее теплых глубинах, я вырвал из ее горла несколько стонов. Пришлось высвободить из штанов член - он так рвался на свободу, что начал болеть. - Ну что, продолжим, - зловещим тоном процедил я, перехватывая его в левую руку, а ремень - в правую.Лена, смирившись со своей незавидной участью, уже не молила о пощаде. Я снова начал хлестать ремнем ее беззащитную попку, стараясь не переусердствовать. Но надолго ее не хватило, и когда ей оставалось получить двадцать два удара, она взвизгнула, тем самым по правилам нашей жестокой игры удвоив их количество.Я не собирался щадить ее, невзирая на возобновившиеся мольбы, но дал небольшую передышку. Спустя минут пять экзекуция была продолжена. Я встал у нее за спиной и чуть сбоку и занялся рисованием своего любимого узорчика - "зебры". Начал я с еще нетронутой области на ее спинке. Серия мощных ударов - и на нежной коже девушки вспухли двенадцать полос, постепенно меняющих свой цвет с нежно-розового на темно-багровый. Лена кричала, не переставая, отчаянно пытаясь освободиться. Ее бесплодные усилия распаляли меня еще больше. Дойдя до ее изящной талии, я остановился, любуясь проделанной работой. Девушка плакала навзрыд, сотрясаясь всем телом. Нежно погладив ее по опухшим ягодицам, я опустил руку пониже и коснулся упругих бедер. Нежная кожа приятно подрагивала под моими прикосновениями, и мой член буквально разрывался от перенапряжения. На бедрах ремень не оставлял столь явных полос, поэтому мне пришлось прибавить темп. Захлебываясь слезами, Лена кричала так, что у меня звенело в ушах. Каждый новый удар заставлял дрогнуть
Незабываемое наслаждение! 