губы неокрепшего юнца. Меня колотило от этих слов, и я не мог уже сознавать в том, что я нахожусь во взаимоотношениях двух людей мужского пола, которые живут в разных точках Союза. Я никогда себе не представлял, что я буду ревновать своего лучшего друга, с которым у меня было связано все и только стоило ему попасть в другое место, как нашелся человек, который взял на себя быть его наставником и объяснять что такое чувства. Руки тряслись и уже едва вчитывался в мелкие строчки этого гнусного, так тогда я мог понимать это, послания… Моя слезинка упала на лист и быстро ее сбросил, чтобы Даня не заметил моего присутствие. Урок подходил к концу, я чувствовал, что я не успеваю прочитать, меня душила жаба. Как я мог допустить такое, что я потеряю своего друга и отдам его великовозрастному парню. Надо что-то предпринять, чтобы их отношения не имели продолжения… Он мне писал, что у него все хорошо: и даже прислал несколько фото со своим отрядом, где они в шортах и белых рубашках и галстуках фотографируются возле своих палаток в виде бочонков. Фотографии были черно- белыми, красивыми, и мне даже было завидно, что я не там, на берегу Черного моря. Было так же несколько фото столовой, где на длинных столах стояли плошки, чашки и поварешки с едой. На дело получалось иначе, он в это время дружил с другим человеком и не просто дружил, а был с ним в интимных отношениях. Я понял из письма: он ему советовал, как надо дрочить, и что это не так страшно, как это малюют. Много было такого, что мне некогда было осмысливать, но оно было таким дерзким Прозвенел звонок, и я быстро бросился в класс, чтобы положить письмо опять на свое место, где оно и было. Я теперь был в раздевалке, где ребята переодевались. Мне хотелось подойти к Даньке и настегать ему по морде, но не мог этого сделать, я его даже в этот момент любил и не мог ему сделать больно. Вся наша история с ним проходила в каком-то таком свете, где никогда не было ссор, да
Фотолаборатория 