В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живет самая обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон. Семья эта состоит из самого обыкновенного папы, самой обыкновенной мамы и самого обыкновенного сына - Малыша.- Я вовсе не самый обыкновенный, - говорит Малыш.Но это, конечно, неправда. Ведь на свете столько мальчишек, которым шестнадцать лет, у которых голубые глаза, льняные волосы и истертые до белизны джинсы, что сомневаться тут нечего: Малыш - самый обыкновенный.Во всем доме есть только одно не совсем обыкновенное существо - Карлсон, которая живет на крыше. Да, она живет на крыше, и одно это уже необыкновенно. Потому что, захоти она, весь дом мог бы принадлежать ей. Но, двадцатилетняя Тутта Карлсон, единственная наследница богатенького папы, взбалмошная сорвиголова, пожелала жить в пентхаузе. Построили пентхауз, а к нему - лифт по наружной стене обыкновенного старого дома, как раз возле эркера с окнами Малыша.Днем сквозь тонированные стекла лифта не было видно, кто поднимается, зато вечером светящаяся изнутри кабина позволяла рассмотреть пассажирку. А посмотреть, право же, было на что, ибо девушка выглядела очаровательно: жгучая брюнетка - редкий для Скандинавии случай - с глазами отчаянной синевы и умопомрачительной фигурой. Она, проезжая мимо освещенных окон, частенько с интересом заглядывала в них, особенно когда была навеселе. Чем сильно смущала размеренный отдых добропорядочных бюргеров. Как правило, лифт возносил ее в своем сияющем чреве поздней ночью. Одну или с очередным дружком. Малыш в это время уже крепко спал. Однажды расстроенный Малыш в душных августовских сумерках стоял у открытого окна. Он давно мечтал, чтобы на день рождения - а семнадцать лет, как известно, бывает раз в жизни - ему подарили машину. Папа с мамой не понимали его мечты, и очередной разговор, затеянный Малышом за ужином, окончился ничем. Папа, устав от бесплодных споров, поставил жирную точку:-Я же не русский какой-нибудь, чтобы вот так, ни с того ни с сего, швыряться деньгами. Хочешь, купим тебе новый компьютер. Или собаку. Ведь раньше ты хотел собаку?Малыш, воспитанный шведский тинэйджер, поблагодарил маму за ужин, вышел из-за стола и заперся в своей комнате, не зажигая света.Он так глубоко погрузился в безрадостные мысли, стоя у распахнутого настежь окна, что ничего перед собой не видел, и поэтому вздрогнул от неожиданного веселого и звонкого окрика:- Эй, блондинчик, смотри, не вывались!Прямо перед ним находилась сияющая в сгустившейся сиреневой полутьме огнями кабина лифта с открытым окошком, а в ней - черноволосая красотка в алом облегающем платье.- Что-то я тебя раньше ни разу не видела, приятель. Как тебя зовут?- Малыш... То есть, - смущенно поправился он, - Свантесон.- А меня Карлсон. Тутта Карлсон. А сколько тебе лет?- Семнадцать... Скоро будет...- Как - семнадцать? Не может быть! Я думала - восемнадцать! Можно к тебе в гости?- Да, пожалуйста, заходи! - обрадовался Малыш. - Ой, а как же ты войдешь?От лифта до окна был добрый метр бездны. Но девушку это обстоятельство не смутило. Кабина чуть сместилась вверх, и красные туфельки девушки оказались на уровне подоконника. Тутта поковырялась в углу лифта и сдвинула нижнюю панель. Получилось что-то вроде дверцы.- Лови! - девушка прыгнула и оказалась на подоконнике. Свет в кабине погас. Малыш крепко обхватил отчаянную девицу за бедра. У него отчего-то сильно-сильно забилось сердце.- Ну, все, все. Можешь отпускать, - засмеялась фрекен Карлсон и погладила его льняные вихры. - Привет, Малыш!- Привет, Карлсон!- Слушай, разве я так похожа на этого нахального толстяка с пропеллером? Зови меня просто Тутта.Они уселись рядом на подоконнике и стали
Интерпретации секса 
webmaster@3iks.ru